"ВОТ ТОЛЬКО ЖАЛЬ РАСПЯТОГО ХРИСТА"

И НЕМНОЖЕЧКО НАС САМИХ, ЕСЛИ МЫ ТАКИЕ

Человек с весёлой фамилией Песенка согласился быть нашим гидом по борисовщанскому кладбищу. И с этого момента все уже было, несмотря на такие его паспортные данные, совсем невесело. И от ворот, которые давно пора бы заменить, и от некоторой захламленности кладбищенской территории. Да и вообще, место это, как и вся наша планета, по известному определению поэта, "для веселья мало оборудована".

 Однако не стану "растекаться мыслью по древу". Ведь, что называется, взялся за перо с вполне определенной целью. С давней поры здесь "прописались" две могилы. Даже не так, могила одна. Вторая же—настоящая гробница. Найти ее здесь нам и не составило большого труда. Ведь сюда приехал не один, а с художником Славой Захаринским, которого тоже давно и серьезно интересует проблема генетической памяти.

 Гробницу просто трудно было не заметить, настолько она архитектурно "выпадает" из общего ряда, из местного восточно-белорусского колорита. Все ж остальное нам любезно рассказал Михаил Михайлович. И, Боже мой, как все это "остальное" было мало утешительным в плане нашего коллективного автопортрета.

 Во-первых, как можно было хоть на момент забыть, что здесь похоронены люди. А значит, любое негативное деяние, даже самое незначительное, воспринимается как вандализм. Но в данном-то конкретном случае разговор идет о значительных.

 Вспоминаю, как около года назад испытал острое чувство стыда в разговоре с ученым-археологом Миколой Кривальцевичем. Это от него услышал (он же основывал сказанное на многочисленных рассказах очевидцев), как гробница несколько раз подвергалась разрушению. Сначала в исторически сумбурные 20-е годы, вторично уже по идеологическому антуражу вроде как во внешне благополучные 60-е.

 Но что же такое должно было быть в душах людей, чтобы вытащить из склепа кости покойников. Более того, пугать ими на танцах местную молодежь. Только и этого мало: не придумали ничего лучшего, чтобы, привязав к веревке, таскать по деревенской пыли. Варварство! Впрочем, и это не достаточно жёсткое слово, чтобы с максимальной прицельностью охарактеризовать ситуацию.

 Хуже того, иногда имела место уже не бездумность, а прямая меркантильность. В период активных торговых вояжей в Польшу кто-то уж больно шкурно озабоченный сорвал с памятника красивейший крест-распятие с изображением Христа, чтобы с выгодой для себя продать. Когда услышал это, то по вполне понятной ассоциации вспомнил давнее дело одной женщины, торговавшей унесенными буквально назавтра после похорон венками. Разве это не напоминает вам тех, кто комфортно устроился на чужом эшафоте? Да еще на таком, где все уже казнены. Могли ли хоть на момент при жизни вообразить такое помещики Поребские, чей польский прах по воле детей и внуков приняла наша белорусская земля.

 Кстати, о Поребских. По свидетельству местных стариков, которые хорошо помнят рассказы о них, это были достойные, интеллигентные люди. Михаил Михайлович Песенка повел нас на их бывшее поместье в конце деревни. Том самом, который упирается в берег Птичи. Тут и сад, и огороды, и аллеи деревьев... были. Еще живы в Борисовщине некоторые старики, детьми лазившие воровать панские яблоки и зеленый щавель. Им, даже пожившим, ещё и сегодня кажется, будто от него на кончике языка кисловато.

 На этой территории уже почти в наше с вами время строили сельский клуб. Не хватило энтузиазма довести дело до конца и точка получилась очень уж размазанной, в виде груды, небрежно склеенной цементом. Вот и получилось: один культурный слой (вместе с людьми) снесли, другой, в виде убедительного культурного ландшафта, не построили. Будто подтвердили справедливость укоризненной, но выходит что справедливой некрасовской строчки: "не возводить, разрушать мастера".

 Что-то не видно, как это было при Паребских, купальни на берегу, в известных целях обгороженной забором. Мало того, для страховки ещё и служанки следили затем, чтобы не дай Бог хозяев голыми не увидели.

 Долго рассказывал Песенка и о доброте местного пана. Сам, правда, в силу возраста на себе ощутить не мог, но от стариков в свое время слышал очень многое. И как хоронить беднякам помогали, и зерном поддерживали, если оно (а такое с сельча-j, нами случалось нередко) заканчивалось до нового урожая.

 Едва ли уже в Борисовщине в праздничные и выходные дни четверкой коней быстрых фаэтон запрягут. Сытые и мощные они неслись по деревне, а дальше в город, а оттуда когда Паребские или Волки ехали, то от панычек нередко подарки в виде конфет перепадали.

 Пишу об этом вовсе не для того, чтобы хоть каким-то образом идеализировать ситуацию. Тем паче не в целях реставрации фаэтонов и прочих реалий бывшего помещичьего уклада. У каждого времени свои приметы. Но, видимо, в том-то все и дело, что в едином порыве сметя одни моральные ценности, нужно было более основательно создать другие, свои. А тем более не ломать то, что создано (и неплохо!) до нас и не нами.

Н. БОРИСОВ

Фото Олега КОТЯШОВА