ВСЕСОЮЗНЫЙ УРОВЕНЬ

...В павильон ВДНХ, где представляли детское техническое творчество, брали только модели. Пришлось шестикласснику Саше Лепко сделать их школьную сенокосилку для заливных лугов в миниатюрном виде. Сделал. На шести моторчиках. Подковал «блоху» своего кружка, превзошел самого главного конструктора косилки Васю Слука, который в это время служил уже в армии. Не было, правда, да и не могло быть у модели той производительности (0,8 га в час!), что у настоящей косилки, которая может и посуху на колесах, и по болоту на съемных гусеницах. Проходит там, где и человек, и лошадь вязнут... Отвезли на Всесоюзную выставку и модель микротрактора, того, что при мне в холодном гараже совершенствовали.

Провинциальные их модели в сравнении с другими, городскими — ракетами, луноходами, космическими спутниками, хромированными и никелированными на заводах богатых шефов,— выглядели неказистыми. Золота не получили — только бронзовые медали. Тут особо не похвастаешься. Что правда, то правда. Но правда и то, что не игрушки, а механизмы, нужные колхозу, людям, представили шереметовцы. Не для медалей они стараются...

Рабочих рук в Березовке пока не хватает, особенно летом. Мобилизуют все силы. Но мобилизуют по-умному. Не говорят: «Пойди туда, не знаю куда и принеси 20 центнеров сена!» А говорят так, как говорят Шеремету: «Корову теща держит? Корма нужны? Нужны. Вот луг заливной, почти болото. Там заводские косилки не проходят, но ты коси. Половина — тебе, половина — колхозу. И он косит с ребятами на их оригинальной и универсальной косилке. По 7 тонн за лето на каждого работника! Вот бы всем школам такую и селам, где, как в Березовке, больше половины заливных лугов, используемых лишь на 10 процентов. А сколько инженеров-конструкторов получили бы возможность работать в своих КБ, а не махать неумело косой, заготавливая по разнарядке «второй хлеб»! Но, как считает Михаил Владимирович, тиражировать косилку рано: есть у нее огрехи, конструктивные недостатки, ведь практически из утильсырья сделана. Одни они пока на такой косят. Косят и думают, как усовершенствовать.

А в августе они старый списанный комбайн превращают в передвижную мастерскую-жатку-копнитель. Забило радиаторы комбайнов половой — подъедут, продуют компрессором; сломалось что-то в ходовой части — они тут же необходимую деталь заменят, приварят. Время всегда дорого, в уборочную особенно. А между ремонтами, которые, к счастью, не каждый день бывают, кладут хлеба в валки или солому скирдуют. Шеремет — штурвальным, а по два кружковца — помощниками. Сменяются ребята через каждые два часа — молоды слишком, но дело делают опять-таки взрослое. В прошлом году больше всех соломы заготовили. А главное — людям, как всегда, помогли.

Может, потому и есть у Шеремета и шереметовцев такое изобретение, которое заслуживает уже сейчас самого пристального внимания сельчан. Подсказал идею бывший главный агроном колхоза Николай Дедюля. (Николай — потому что, как и Шеремет, молод, чуть больше 30; бывший — потому что переведен в Глуск командовать растениеводством района.) Заметил Дедюля, хотя это и без него многие замечают, что серийные универсальные сеялки СЗУ-3,6 работают с большими огрехами. Их 48 трубок, по которым скатывается зерно, то по очереди, а то и все вместе забиваются мягкой торфянистой почвой. Но пока это станет заметно, сеялка 200—300 метров проскочит. А потом приходится глушить мотор, идти выбивать почву из трубок. Разозлятся механизаторы — снимут трубки и сеют без остановок. Много зерна пропадает...

Над усовершенствованием конструкции сеялки ребята ломали головы два года. И так пробовали, и эдак. Зато теперь (пять лет уже!) все колхозные сеялки работают без огрехов, без остановок. Более того, семена ложатся лучше, увеличивается площадь питания посевов. Дедюля специально не экспериментировал (план, производство), получилось стихийно: в урожайный год полполя засеяли по-старому, другую половину — по-новому. Прибавка — 3—4 центнера на гектар! Вот это ускорение! А если помножить на страну?! Ну, не на страну, на Белоруссию только, на Нечерноземье. Это же миллионы тонн хлеба.

И эти приспособления к сеялкам, дающие дополнительные миллионы тонн зерна, могут делать шести-восьмиклассники любой сельской школы, будь у них в мастерской один шереметовский самодельный аппарат для точечной сварки. Шаблоны и операции уже разработаны. В Березовке свой колхоз такими приспособлениями уже обеспечили. Теперь работают по заказу соседнего, получая по ... 60 копеек за насадку. Переоборудование сеялки стоит всего. 15 рублей, а выгода — сотни центнеров хлеба! Школьники делают то, что не делают взрослые дяди в НИИ, КБ, на заводах. И в этом не столько изобретательский, сколько педагогический эффект Шеремета. Очень экономичной получается эта умная педагогика.

Таких, как Шеремет, обычно называют «наш местный Эдисон» и доброжелательно хлопают по плечу, забывая при этом, что Эдисоны и миллионерами были, и почетными членами разных академий. А Шеремет, как дитя, радуется, что Дедюля списался с НИИ земледелия в Минске и старший научный сотрудник этого института идею поддержал, насадку забрал и обещал опробовать у себя, а кружковцам для пополнения материальной базы и умножения творческого потенциала передать списанные шведские и финские машины. Шеремету не до патентов, не до почетных званий. Он работает над переоборудованием все той же СЗУ-3,6 под клевер. Специальных-то сеялок специальные заводы выпускают мало, а у него зарплата большая — грех жаловаться, на все хватает...

КТО ВЫЙДЕТ В ПОЛЕ!

Кажется, что у Шеремета все идет как по маслу. Не жизнь, а сплошные успехи. Берет вершину за вершиной. Горы инструмента в его школьной мастерской свидетельствуют о том, что администрация для такого учителя ничего не жалеет, а списанные в колхозе моторы и генераторы, приспособленные под новые станки, говорят о прочных связях с базовым предприятием. А тут еще и газеты о нем пишут, телевидение (пока Белорусское) рассказывает. Но не все так просто.

Большой приятель Шеремета инженер Владимир Братченя рассказывал, как порой и рад бы отдать какое-нибудь старье другу в школу, да план по сдаче металлолома надо выполнять. А то оставишь своих, колхозных, без премии, да еще выговора на председательскую и свою шею накличешь. Вот и приходится гэдээровский картофелеуборщик, что отработал свой моторесурс, пускать под автоген. Ничего не поделаешь — план сверху, сверху виднее... Там масштабы другие — Шеремета и шереметовцев оттуда не заметишь.

Мотор для самоходной косилки откуда взялся? Со списанной инвалидной коляски. А она откуда? От облсобеса, из Могилева, вестимо. Но прежде чем привезти, сколько звонил, ездил, ходил, упрашивал Шеремет с другим другом своим — директором районного Дома пионеров Игорем Михайловичем Кириным, или просто Игорем. Они с Шереметом тоже ровесники.

Игорь Кирин, которого я, поначалу не разобравшись, стал величать директором Дворца, с горечью уточнил, что учреждение, возглавляемое им, и домом-то назвать трудно: две комнаты в аварийном здании. Правда, в одной из них телефон. Она-то и стала штабом Дома пионеров. С трудом 25 кружков в сельских школах организовали: везде в связи с вводом классов шестилеток «жилищный» кризис, кружки размещать негде.

И все же есть, есть кружки, которые уже долго работают. Шеремет-младший, Александр Владимирович, что учителем труда в глуской школе № 1, четвертый год ведет кружок картинга. Первый карт сделали на базе старого велосипедного мотора на невообразимой раме с большими колесами и рулем. Через год, когда решились поехать в Могилев на соревнования, то приехали на всеобщее посмешище. Могилевские-то мальчишки выступали на серийных заводских картах по 600 рубликов за штуку. А тут самоделка неумелая! В Глуске и сейчас деньги «на забаву» трудно получить. И все же кое-что получили от Могилевской станции юных техников. Теперь им трудно отказывать. Ведь глуские-то ребята на последних соревнованиях в области заняли 4-е место, пропустив вперед только «столичных» — могилевских. Позади оставили ребят из таких крупных городов, как Бобруйск и Осиповичи...

Во 2-й школе Владимир Федорович Бердышев ведет авиамодельный кружок. Начал тоже 4 года назад, когда еще в районной «Сельхозхимии» работал шофером на КамАЗе. Уже через год заняли его ребята 3-е место на первенстве области, а потом призером республиканских соревнований стал один из его воспитанников. Многие удивлялись: как же это? Обыкновенный шофер, занятый не своим делом, полставочник какой-то, и такие результаты, да еще у мальчишек из V—VI классов.

— А может, результаты потому такие, что не на готовенькое пришли ребята, что все от начала и до конца делали своими руками? — рассуждал Игорь.— Ведь когда все сам, когда знаешь, чувствуешь каждый винтик, тобой поставленный, машина не может не слушаться — она своя.

Работая на грузовике, окончил Владимир Федорович институт. Точнее, не успел закончить, как перевели его на должность старшего инженера: всем парком «Сельхозхимии» стал командовать. Покомандовал года три и окончательно ушел к ребятам, в учителя труда... В той же школе работает учителем физики Степан Григорьевич Зайцев, ведет кружок, единственный в области, охоты на радиолис. Правда, автоматических лис у них пока нет, так ребята в лесу по очереди за передатчик садятся: «Я лиса-один, я лиса-один...» А другие ищут и находят.

Слушая рассказ увлеченного Игоря, я радовался, что Шеремет не один, что другие тоже «ищут и находят». Находят ту же шереметовскую педагогику, педагогику общих творческих дел. Наверное, именно поэтому и приходят к ним успехи, несмотря на типичные трудности.

Нет, Михаил Владимирович Шеремет не чудак-одиночка, за ним целое направление, целая плеяда, как говорили раньше, учителей-воспитателей нового типа, которые не только других пытаются воспитывать, но и сами растут вместе с детьми, не перестают быть учениками, воспитанниками.

Нет, Шеремет не один в поле... И ни в школе, ни в колхозе, ни в районе. Так и идут по жизни цепочкой, поддерживая друг друга. Игорь всегда поможет и литературу нужную подыскать, и моторы списанные достать, привезти, и с бюрократами разобраться... Но сначала Шеремет, может, сам того не желая, помог Кирину.

По распределению отработал Игорь Михайлович три года в деревне учителем физики и решил с женой и ребенком вернуться к привычной городской жизни. Работал в школе неплохо, в охотку, с удовольствием, кружки вел. Но глушь есть глушь, и Глуск, кажется, от этого слова. Решили подаваться отсюда, а его на свободное место директора Дома пионеров стали агитировать. Условия не бог весть какие: квартиры до сих пор нет, снимать приходится, но уговорили «на годик». А годик этот в 6 лет вылился. И все из-за Шеремета. Примером своим заставил поверить, убедил, что можно работать, настоящее дело делать и не в «столицах». Да и не только этим помог. Вся организация кружков с Шеремета начинается. Как сагитирует Игорь Михайлович какого-нибудь энтузиаста, вроде Бердышева, на полставки Дома пионеров, так сразу же везет его в Березовку на семинар к Михаилу Владимировичу. Ну а у Шеремета, известно, агитация не словесная, а наглядная. Он кого хочешь и воспитает, и перевоспитает, только начни разговаривать с ним о деле... И берутся люди, идет работа.

Я загибаю пальцы: Шеремет, Дедюля, Кирин, Шеремет-младший, Бердышев... Неплохой кулачок получается. Целый кулачище для удара «по бездорожью и разгильдяйству». А если вспомнить еще и учеников-продолжателей? Упорных, лобастых, сметливых...

ПРЕОБРАЗОВАТЕЛИ

С Александром Владимировичем Шереметом и его пятиклассниками на уроках труда мы делали киянки, а на переменах беседовали о житье-бытье, брата вспоминали. Второй год как окончательно перешел Александр Владимирович в эту школу. Электротехнический кабинет переоборудовал, а до столярной мастерской руки не дошли. Станки старые, верстаки старые, даже дерева для поделок на уроке не хватает... Березки эти на себе из леса привез. Но со временем будет порядок.

Будет. Я и не сомневаюсь. Потому что, пока мы разговаривали да киянки делали, трое его картингистов-девятиклассников утепляли гараж со своими, теперь уже победоносными, картами. Сами и цементный раствор месили, сами и камнем закладывали окно бывшего сарая, сарая, когда-то захламленного, отвоеванного у крыс. Никто над этими подростками не стоял, не командовал. Всё сами. И работали не вместо уроков, а после,

Руководил работой уже вымахавший в солидного парня Витя Шумский. Тот самый, так неудачно начавший в Могилеве выступления глуских картингистов. Мало того, что осмеяли их неуклюжий самодельный карт, он, тогда шестиклассник, еще и умудрился вывалиться из него в самом неподходящем месте. Вообще, вся судьба Вити до встречи с картингом и Шереметом-младшим складывалась неудачно. Отца нег. Мать с горя или с отчаяния стала к бутылке прикладываться, А отчаяние не только от отсутствия мужа, но и от непутевого сына: то двоек нахватает, то велосипед у кого-нибудь в соседней деревне «уведет» да и разберет с ребятами «на запчасти» так, что милиция с ног сбивается, а найти не может.

И вот — совсем другой человек, преобразившийся за 4 года совместной работы с Александром Владимировичем и ребятами не только физически, но и умственно, и нравственно. Преобразился, конечно, не во всем. Двойки и сейчас нет-нет да и появляются: сказываются старые пробелы. Но исправляет... Немудреный педагогический прием, как и его брат, использует Шеремет-младший: будешь плохо учиться — отлучу от кружка. Прием действительно немудреный и далеко не всегда и не всем, приносящий успех, но у Шереметов он работает. Мудрость не в приеме, а в притягательной силе дела, сотворчества, сотоварищества.

Закончив работу, ребята неторопливо собрали инструменты, попрощались с нами и не спеша пошли домой. Глядя вслед их крепким, основательным фигурам, я подумал почему-то о том, что завидные женихи из них получатся — степенные, умелые, хозяйственные.

Через несколько лет уйдут они в армию, но будут писать письма своему учителю, вспоминать тот или иной эпизод из их рабочей и одновременно творческой жизни. У них уже много общих воспоминаний... А спустя два года эти парни вернутся и... А может, и не вернутся. Присушит какая-нибудь дивчина в далеких краях. Но если даже и так — не страшно. Они все равно понесут дальше заряд не только технического творчества, но и творческого отношения к жизни, заряд человечности и передадут эти заряды своим детям. От таких зарядов вреда не бывает, только польза...

А еще я подумал о том, что хоть ни разу ни Кирин, ни Шереметы, рассказывая о себе и своих друзьях, не упомянули слова «идейное воспитание», а говорили лишь о техническом творчестве, уверен, что это самое что ни на есть идейное воспитание, уроки не только труда, но и коллективизма, демократии. Эти парни, может и подсознательно, без долгих лекций и бесед, научились понимать, видеть главное в жизни и преодолевать трудности во имя этого главного.

Когда я ехал к Михаилу Владимировичу Шеремету, то думал, что встречусь с интересным, неординарным человеком, а встретился со множеством прекрасных людей, и несколько дней ходил радостный, как Колумб, открывший Америку.

Нет, для того чтобы познакомиться с провинциализмом, совсем необязательно ехать куда-то далеко — с ним можно встретиться и в любой столице. Нынешний провинциализм — это прежде всего отсутствие того объединяющего или, как теперь говорят ученые, системообразующего компонента, той самой песчинки, которая ведет к зарождению и росту кристалла в насыщенном растворе.

Шеремет и шереметовцы стали такими компонентами окружающей жизни. И потому рядом с ними меняются, преображаются и люди, и сама жизнь.

Рассказывая о Шеремете, я ни разу не употребил, кажется, слова гражданин, гражданственность. Но сейчас настала их очередь. Мы давно почему-то, может невольно, обузили эти понятия, сделали расхожими, обиходными: «Почем брали, гражданин? Вы — последняя, гражданочка?..» Иногда называем гражданским подвигом умение хорошо, добросовестно, качественно делать свое профессиональное дело. Но разве только в этом гражданственность, а не в том, чтобы подниматься выше своего шестка, чувствовать боль и ответственность за свое село, свой город, свою страну, свою планету и объединять, объединять этот разрозненный мир? А объединяя, преобразовывать и преобразовываться. Отдает себе в этом отчет Михаил Владимирович Шеремет? Может, и нет. Но делает, преобразует.

Мысленно я часто ругал Шеремета за то, что занят все новыми и новыми проблемами. Не спешит доводить старые изобретения до признания, до внедрения, с тем чтобы побыстрее использовать то, что может принести пользу и ему, и тысячам других людей. Предлагают ему, простому сельскому учителю труда, как какому-нибудь знаменитому футболисту, переехать в столичный Минск, работать в прекрасной школе со всеми удобствами, распространять свой опыт дальше. А он не соглашается. Он вместо этого работает с ребятами в поле на своей передвижной мастерской, совершенствует школьную метеорологическую площадку. А что совершенствовать? Таких и в городских школах сегодня не встретишь. Да и кому они нужны в век профессиональных метеорологов и информации со спутников? А он радуется, что помог жене, школе — лучше же стало! Радуется даже такому своему изобретению: вкопал обыкновенную метровую линейку — получился простой и добротный измеритель глубины снежного покрова...

Нет, у него своя гармония с миром, в которой гражданственность, патриотизм, доброта, преданность, рационализм и широта души неотделимы друг от друга, сколько ни анализируй, сколько ни искушай его славой. А может, он понял нечто более важное: остановка, почивание на лаврах, резонные требования получить должное — это конец развития, и тогда — неподвижность, застой, провинциализм одолеют человека.

Так от чего же рождается нынешнее захолустье при телевидении и телефоне, при быстрых дорогах на собственных мотоциклах и «Жигулях»? Только ли от недостатка внимания столиц, просчетов в планировании? А может, и от недостатка внимания к себе, к своим силам и возможностям, к силам и возможностям окружающих людей?..

Храпов В. Е. И В ЭТИХ ТИХИХ ГОРОДАХ... Очерки становления нового социального и педагогического мышления. М., Педагогика, 1990.